Вот так вот Сапфи нашел своего адьютанта)))
читать дальше
Погода была дрянная. Сапфир чихнул. До невозможности поганая. Он чихнул еще раз. Казалось, времена года облюбовали яркую карусель и катались на ней, свесив головы и показывая длинные носы недоумевающим смертным. В глазах у этих смертных уже двоилось, а головы их нещадно кружились. Вчерашние холод и снег с гололедом, на котором отряд совершал едва ли не цирковые кульбиты, сменились дневным ласковым солнышком и ночным холодным дождем. Подсохшая за день земля уже противно хлюпала под ногами, мокрые листья блестели в свете факелов – даже магическое пламя держалось с трудом. Принц кутался в плащ и тащил за собой кряка – времени у них было в обрез. Кряк переступал своими перепончатыми лапами и недовольно урчал – видимо, погода не нравилась даже этой помеси рептилии и ездового животного. Зато по грязи свободно могут ходить только кряки. Непогода и так непомерно задержала отряд, благо еще, врагов она тоже задерживала. Недавно военные силы Алмаза оказались в опасной ситуации – уже вроде бы поклявшийся в верности Фианит, дальний их родственник, объединил силы с мятежным бароном. Тем самым герцог обрек на смерть своего второго сына, оставленного при дворе заложником. Жажда власти, видимо, оказалась сильнее родственных чувств. За спиной Рубеуса, подавлявшего восстание в том районе, выросли силы, в два раза превосходящие королевские. Принц отступил, окопавшись в ближайшем ущелье, и ушел в глухую оборону. Алмаз вызвал Сапфира – младший принц с небольшим отрядом находился неподалеку с дипломатической миссией. Теперь они спешили на помощь военоначальнику Алмазного Королевства. У братьев был план.
С Сапфиром ехали маги – он договаривался о содействии с крупнейшим магическим университетом страны. Ранее Базальт не выделяла никаких денег на его содержание, и заведение было вынужденно перейти на самообеспечение, что отнюдь не улучшило его взаимоотношений со столицей. Так, выпускники пропадали в безликой толпе, а не шли на королевскую службу, и потом встречались либо в бандитских шайках, либо в личной свите какого-нибудь мелкопоместного барончика. Талантливые, образованные маги. Они могли доставить, да и доставляли, немало неприятностей новому королю. Переговоры шли туго, и их пришлось прервать – но декан согласился встретиться с принцем еще раз. Что ж, это можно считать достижением, ведь приехав, Сапфир три дня и три ночи сидел перед воротами этого образовательного заведения, только чтобы войти. Принц медитировал, устроившись под деревом у главного входа - а свита облюбовала поляну в сторонке, весело жаря мясо на кострах, греясь на последнем осеннем солнышке и поздравляя женскую половину отряда с «ее летом» - бабьим. Сапфир мысленно перечитывал свитки Джедайта – те, что Бог писал лично. Когда-то в них влилась сила уже не демона, но почти бога - Повелитель Иллюзий не просто записывал теории и заклятия, он вкладывал в бумагу частичку их сути. В свитках были знания. В свитках была сила. Они сами были силой. Сапфир смог их найти, смахнуть с них пыль и одиночество, расшифровать и дать новую жизнь – в нем самом и в его магии. Теперь они были одним – Сапфир мог дотянуться до них откуда угодно. Еще одна маленькая поддержка. Когда принц закончил перечитывать последний – теория чтения и формирования чужих снов, или шутки неверного будущего – в соавторстве с Нефритом – ворота университета открылись. Сапфир уже понимал – провала не будет…
Камень попал под ногу, та преступно заскользила по мокрой земле и принц плюхнулся носом в грязь – одна рука еще держалась за поводья, так что Сапфир частично повис – по земле проехалась только правая сторона лица. Кряки, они низкие. Принц выругался. Да, погода - хуже не придумаешь.
С рассветом они приблизились к цели – вперед сквозь туман убегал рассеянный белый свет, опережая отряд и показывая дорогу, и маг-разведчик засек вдали вражеские войска.
Погода была теперь на руку – туман – видимо, Алмаз таки дозвался бога воды. Передышка на полчаса – собраться с мыслями и прояснить ситуацию, подготовиться.
Отжав плащи в походной котелок – до краев набралось, маги наблюдали за появившейся в воде картинкой. Удобно – и кашу в нем сваришь, и жену за изменой застать можно.
Вражеский лагерь. У Фианита четыре катапульты и магический огонь – тот, что может пробить даже щит Рубеуса. Король рассказывал, что связавшийся с ним брат матерился, будто нашел в своем обеде таракана – хотя в походных условиях и не такое бывало, Рубеус всегда ел только свежую и качественную еду. Здоровый желудок – здоровая армия – говорил главнокомандующий, с самым потешным видом отправляя в рот очередной кусок мяса, и Сапфир прятал улыбку.
Что еще хуже, у Фианита был маг, способный управиться с этим огнем – а это не так легко. Сапфира не покидала мысль, что без Университета тут не обошлось.
Солдаты седлали кряков – быстрые существа, но если ехать на них галопом, то быстро выдыхаются. Потому-то отряд и тащился сюда пешком - рептилиям еще предстояло пробегать целый день. Половина их, видимо, не переживет этой гонки.
Сапфир закрыл глаза. В его голове зашуршали свитки – радуясь, ликуя, бумага сминалась, скрипела, поддаваясь под нажимом пера, тонко пищали размазываемые по пергаменту чернила, перо царапало бумагу – Сапфир заклинал, и свитки Джедайта колдовали с ним вместе. Они творили еще один свиток – бабочку-однодневку, бумага исчезнет, как только развеется заклятие. Мотылек пронесся над отрядом, осеняя пыльцой и благословением – облик людей менялся.
Они приехали, когда части Фианита заканчивали свой нехитрый завтрак. Отряд Сапфира выглядел, как обычный патруль – герцог разослал их множество вокруг. Отворотное заклятие плюс маленькая иллюзия – и ненадолго они стали своими – простые солдаты видели среди них знакомых и успокаивались. Проблемой была бы встреча с герцогом или его магом, хотя последнего Сапфир очень даже хотел бы поймать. Принц притворился простым воином, в то время как роль начальника разведгруппы досталась капитану отряда. Сапфиру не нужно было лишнее внимание.
Спокойно они дошли до телег, груженных бочками с магическим огнем – конюхи как раз заканчивали запрягать туда лошадей, готовясь к ленивому отходу. Расслабились как никогда, уверенные, что магические бури не позволят большому отряду телепортироваться сюда еще хотя бы пару суток.
Тут Сапфир почувствовал на себе внимательный взгляд – и тут же иллюзорный покров заволновался, зашуршал – тянут, трогают, наощупь ищут – проверяют. И сила-то знакомая, близкая – тоже магией мысли занимается. Попался, малыш! Сапфир улыбнулся, незаметно оглядываясь в поисках мага-затейника. Им еще полминуты медленного шага на побулькивающих кряках – и можно будет поджигать. Еще полминуты улыбающийся темноволосый воин рассматривает дорогу перед собой, гриву лошали, товарищей по отряду.
Резануло левый глаз – яркой вспышкой золотистого, с рыжинкой, волосами длинными, путанными – по ветру – колдует мальчик, распустил хвост. Стоит как ни в чем не бывало, болтает с офицерами, с виду и не скажешь, что сейчас судорожно ищет ту еле заметную складку в серой вуали иллюзии, что подсказала ему – здесь ворожили и ворожат. Сапфир тихо хмыкнул – видно, любит театральные представления, а то давно уже поднял бы тревогу – а нет, хочет, видно, вначале все выяснить, да порисоваться. Так что тем более попался.
Десять шагов. Парень ухватил серую муть, рванул, утопая во множестве мелких туманных кусочков, на которые разлетелась для него вуаль. Черт, а он толковее, чем я думал. Сапфир отдал мысленный приказ кряку, влил побольше энергии в иллюзию – десять ленивых шагов она и без его контроля теперь продержится – и буквально провалился в транс.
Едва заметно мерцали его маги – покров. Мальчишка сиял – ярко и сердито, видно разозлился уже, запутался – чувствует, что близко, а все муть зубами рвет. Ух ты, а он нездешний – таких скул и глаз на западе не бывает.
Сапфир согнул указательный палец – свиток отозвался с веселым хрустом, желтоватый уголок загнулся – какой же я варвар, так издеваться над бумагой – и принц врезался в упругий шарик защиты фианитова мага – полетела шелуха воспоминаний – он обожает серединки арбуза, а в подвале завел призрака в полосатых носках; пена из глиняных осколков, и конюх, бесстыдно обсыпанный конфети на праздник Джедайта; что-то совсем неприличное; коробка «ассорти», украденная у соседа по комнате, и весь тот сладкий тягучий ликер, что они вдвоем с Тинкой пили черз соломинки – одна шоколадная конфета и разноцветные тонкие трубочки, торчащие гордым трехзубым хохолком; а вот и оно, Родонит, роза и пурпурный камень – зов, глубинный и истинный – так имя вслух не скажешь, так его можно либо полюбить, либо отобрать черной ненавистью, либо... вот так. Свитки торжествующе скрипели, шум их заполнил уже все пространство. Парень паниковал и захлебывался, дергаясь на ломком бумажном крючке. Сапфир улыбнулся и сжал кулак – и его выкинуло, аккуратно складывая реальность. Принц черным рогатым смерчем появился перед Родонитом – как звали блондина – скрутил его, кашляющего и трясущегося, сверкнул белозубой улыбкой офицепрам – и крылья черные добавить, для пущего эффекта – и тут же его отбросило обратно на кряка – это называется рогатка. Кулак разжался над головой пленника, раскрытая ладонь коснулась взмокшего лба мальчишки – и тот потерял сознание.
Добыча, - довольно оскалился принц, наблюдая, как его маги поджигают телеги с огнем. Лошади там запаниковали, подталкиваемые жаром позади и иллюзиями отряда, понесли, прикрывая улепетывающий отряд. Кряки бежали бодро и быстро, видно, и их не обрадовал бушующий рядом пожар. Магический огонь взрывался с треском, разбрасывая множество искр, тут же поджигающих любого подвернувшегося – на земле уже занялись несколько больших пожаров.
Не повезло Фианиту, что у Рубеуса поблизости оказался отряд магов – карты биты. А с желто-зеленого кряка Сапфира свешивалась светловолосая трофейная голова, и даже при шее, руках, ногах и прочем теле – так интереснее, с живыми-то. А теперь – валим отсюда и побыстрее, вопрос с этим капризным Университетом уже встал поперек горла младшему принцу.